Полной света, радости и бесконечного счастья представлялась жизнь юной комсомолке и ясноглазой красавице Оленьке Берггольц. В питерском литературном молодежном объединении «Смена» ее стихи услышал и оценил Корней Чуковский, объявив всем присутствующим: «Товарищи, это будет со временем настоящий поэт!». Появился и любимый человек – такой же юный и талантливый поэт Борис Корнилов. Довоенные утренние передачи Ленинградского радио начинались не с «Интернационала», а с бодрящих слов песни на стихи Корнилова:

Ольга училась в университете, работала корреспондентом на Кавказе и в Казахстане, начала сочинять стихи для детей, вышла и первая книжка – сборник «Зима-лето-попугай». А вот семейная жизнь не заладилась: молодая пара разбежалась из-за несходства характеров, хотя уже подрастала маленькая Ирочка. Ольга вскоре снова вышла замуж и родила еще одну дочку Майю, которая не прожила на свете и года.

Потерей ребенка испытания на прочность не закончились, трагедии следовали одна за другой: арест отца, расстрел первого мужа Бориса Корнилова, от порока сердца умирает семилетняя Ирочка:

А затем уже ее саму, находящуюся на большом сроке беременности, обвинили в троцкизме и арестовали по сфабрикованному обвинению «в связи с врагами народа» и как участника контрреволюционного заговора против Ворошилова и Жданова. На допросах били ногами, виновной она себя ни в чем не признала. А дальше… Берггольц рассказывала впоследствии о потере своего последнего долгожданного ребенка, которому даже имя придумали – Стёпочка:

После 170 тюремных дней Ольгу Берггольц выпустили, полностью реабилитировав. Вскоре после освобождения она вспоминала:

И пришлось как-то жить. Ольга начала писать прозу – рассказы, повесть «Мечта», печатала стихи для журналов «Звезда», «Литературный современник» и «Ленинград». За мирными литературными занятиями застала ее война и начало блокады Ленинграда. Берггольц направили в распоряжение литературно-драматической редакции Ленинградского радио, где эта сломленная горем тридцатилетняя женщина нашла в себе силы и мужество, чтобы не дать умереть другим – она стала голосом блокадного Ленинграда, его надеждой и спасением. Ольга Фёдоровна вспоминала:

Однажды зимой ослабевшая от голода, страдающая от тяжелой дистрофии «блокадная Мадонна» оступилась на улице и присела на бревно, которое на самом деле оказалось уже давно замерзшим человеком, да так бы и осталась на этом страшном месте, если бы не услышала свой собственный голос из репродуктора, призывающий ленинградцев жить и бороться, - выпрямилась и пошла дальше.

Из поэмы «Февральский дневник»:

Гитлер считал ее своим личным врагом наравне с московским диктором Юрием Левитаном, поэтессу заочно приговорили к расстрелу сразу после взятия города. «В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых», - говорил о Берггольц писатель Даниил Гранин.

После войны на гранитных плитах Пискарёвского кладбища, где нашли последнее пристанище почти полмиллиона ленинградцев, умерших во время блокады, появились вечные слова Ольги Берггольц:

Спасибо, что дочитали до конца! Подписывайтесь на наш канал и читайте хорошие книги!